Уже прошло два года.
Так мало и так много. Кажется, что случившееся будет неотступно следовать за мной.
Вечная грусть, тоска и слёзы.
Это мой крест.
Всё живо и чётко.
Я люблю тебя, мама. И скучаю. Очень-очень.
И я обязательно тебя увижу. как можно скорее.
мне очень тяжело здесь без тебя.
и нет родной души, нет стены.
самое печальное, что я даже не плачу.
Это как твой рак.
Ты настолько сжилась с ним, что уже не плакала от его неотвратимости.
Только от боли. я всё помню. И мне страшно всё равно.
Страшно за тебя.
Так и я. Я так привыкла к своей боли, что уже считаю её частью себя.
Самое страшное - это хоспис и крематорий с людьми в перчатках.
Я никогда не забуду эти грубые, затягивающие гроб руки с телом куда-то вглубь.
И стук тела о железную каталку.
Я только помню, что думала, мол, как так...
Это же моя мама. А тут глухой удар об железо.
И скрип колёс. Моя мама не груз. Это моя мама.
А теперь я понимаю, что груз.
Все мы - груз.
Мне здесь плохо.
Я пишу это и не понимаю зачем.
Так часто слышу от людей упрёки в свой адрес, когда говорю о маме.
А сегодня могу. Законно. Ровно два года назад поменялись цифры в дате моего рождения.
И появилось перманентная тоска, которую не искоренить никак.
пускай, люди думают обо мне всё, что хотят.
Как говорила моя мамазяма: "То, что думают о нас окружающие, не имеет к нам никакого отношения".
И хотя завтра я не успеваю на кладбище, но должна.
Я не буду никому ничего говорить и отпрашиваться. Просто уйду.
Это моё законное право.
Зато теперь ты совсем ангел. Мамазямочка моя, ты же сама всё знаешь.